— Значит, хочешь стать такими, как мы?
— Такими, как вы? — переспросил молодой и почувствовал дрожь в коленях.
— Избранными кабанами, знающими правду о войне и мире, — гордо произнёс капитан и покосился на вход в блиндаж.
С улицы послышались слова любимой солдатской песни, давно ставшей непризнанным гимном кабаньей армии — почти молитвой. Её пели утром, днём и вечерами.
Мы кабаны… мы кабаны.
В руках автоматы, на рыле клыки.
Мы кабаны… мы кабаны.
Мы соль и перец сибирской земли…
Других слов в песне не было, а те, что имелись, повторялись снова и снова. Мотив примитивен, если его вообще можно было найти. В каждой роте служил барабанщик — он же трубач. Выбивая ритм, музыкант всегда затягивал первым, выступая в роли запевалы. Песня нравилась боевым свиньям. И молодые, и старые бойцы знали наизусть нехитрые строчки, подтверждая суждение, что в простоте сила. Нужен лишь десяток горлопанов, и окопный хор оживал. Во время исполнения кабаньего хита вепри переставали стрелять и не жевали сопли. Все пели от души, не жалея связок.
Сегодня орали недолго. Раз пять прогнали по кругу и заткнулись. Или барабанщику лень дубасить палкой по мембране (возможно, сделанной из кожи его товарища), или кого-то пристрелили, сбивая с такта хрюкающих вокалистов.
Когда хор затих, офицеры продолжили беседу. Старшие многозначительно задирали пятаки, смущая молодого. А Сашка немного испугался, услышав о правде — потому что, зачем её знать? Есть правила, устав, есть мифы, придуманные людьми специально для душевного спокойствия. Нужно повторять заученные заповеди и всё будет прекрасно, это ведь и дурной свинье ясно. В конце концов, если совсем туго, можно с фронтовыми товарищами спеть гимн: кабаны-кабаны и всё такое…
Но юношеское любопытство распирало. У лейтенанта перехватывало дух от мысли, что существует какая-то секретная организация, в тайну которой его посвятят, — и он тоже станет особенной свиньёй.
— Я хочу быть, как вы! Расскажите мне правду, — попросил молодой хряк и потянулся за куском хлеба.
Слово взял майор Чуки:
— Пока мы здесь сражаемся, в нашей столице творится заговор: против боевых офицеров и генералов, и вождя… Ты слышал о Роберте Варакине?
— У меня по истории всегда были «пятёрки». Я знаю, что он создал гибридных животных и лекарство для людей. Император для свиней, как неземной Творец, — лейтенант задрал рыло и посмотрел в бревенчатый потолок, словно на небо, усыпанное яркими звёздами. Его взгляд был полон любви и надежды.
— Вот тут ошибочка, салага, — хрюкнул майор. — Император свиньям не брат. Когда вождь проснётся, его закроют в лаборатории, и станет он придумывать разные гадости, чтобы нас боевых секачей уничтожить. У него знаешь, какая башка и сколько там мыслей разных?
Сашка, затаив дыхание, заинтересовался ещё сильнее.
— Да неужели? А что он хочет сделать?
Майор не знал точного ответа, потому что люди вечно что-то выдумывают и не угнаться за ними никогда. А такой гениальный человек, как император Варакин, может состряпать любую химеру, чтобы всех махом положить. И Чуки ответил уклончиво.
— Мне по секрету один умный кабан рассказал, что Варакин предатель. Хуже Иуды Биробиджанского. И есть у него такая потребность — продать Китаю Сибирь, вместе с городами, где наши жёны живут, вместе с лесами, где берёзки и кедры родненькие растут. Он уже украл все наши деньги и золото своровал. Прячет награбленное в замке. Умный кабан точно знает, что богатств там мерено немерено. Но я думаю, что строит вождь вертолёт. Ну, знаешь, раньше были такие машины с большим пропеллером наверху? И в этот вертолёт запихнёт он атомную бомбу, чтобы скинуть на нас. Сверху же видно всё — лётчик не промахнётся и попадёт прямо в окоп. Представляешь, что начнётся потом?
Лейтенант почесал пятак. Угроза звучала не правдоподобно. Как можно продать Сибирь, не укладывалось в голове. А вертолёты не летали уже давно. Некоторые ржавели в ангарах, а большая их часть рассыпалась под дождём и снегом. Последний раз летящую машину видели лет пятьдесят назад. Даже у Страны Москвы не было воздушного флота: ни одного вертолёта, ни самолёта, ни двукрылой этажерки.
— Мне почему-то не верится, — разочаровался Сашка. — Вот если бы он вирус придумал, это другое дело. Император бы мог сделать, какой-нибудь поросячий грипп или кабанью оспу… и тогда болячку можно распылить над окопом, и всех заразить, даже метиться не надо.
— Ну, ты голова-а! — восхитился громадный Чуки. — Ловко ты про вирус сказанул.
В углу блиндажа стояла железная бочка. Майор подошёл к ней и, наклонив, отлил полведра чистого спирта.
— Сашка, ты такой умный… не ожидал. Предлагаю обмыть открытие! — поставив ведро на стол, хрюкнул командир батальона в предвкушении весёлой ночи.
***
В квартире отставного генерала Щербы собрались четверо заговорщиков: три старых вепря и одна сумасбродная свиноматка. Её звали Шала́йя. Она носила белые кроссовки и просторный джинсовый сарафан на толстых лямках. На груди всегда висела медаль свиньи-героини, потому что Шала́йя родила более сотни поросят. По этому случаю её даже приглашали во дворец, и лично князь Витольд пристегнул серебряную награду к кармашку в виде размашистой яблони, как символ плодородия.
После убийства пятиклассника — Охрич сын Щербы отказался посещать школу. Генерал любил своего мальчика, заботился о нём и снисходительно разрешил остаться дома. Поросёнок тихонько сидел в отдельной комнате и подслушивал, о чём говорят взрослые.
Только что пришла плохая весть. Позвонили друзья из контрразведки, сообщили, что убили Олёкминского воеводу Репо. В собственной квартире его застрелил снайпер выстрелом точно в рыло. Репо не только был другом генерала, он возглавлял повстанческую организацию с громким названием «Планета свиней».
— Всех нас перебьют по одному, — бормотал Щерба, переживая неожиданную гибель товарища. — Как пить дать, как есть, как спать.
Два отставных барона, Клещ и Хруст — озабоченно почёсывали щетинистые подбородки. Звание боевого барона соответствовало званию полковника человеческих подразделений. Если секач дослужился до столь высоко уровня, значит, не зря хлебал помои и честно воевал с врагами страны.
Известие о смерти своего предводителя подрывало веру в конечный успех восстания. Ещё вчера генерал и бароны, вместе с Репо составляли план штурма дворца и мечтали захватить князя, чтобы свергнуть деспотичный режим, а сегодня воеводу убили. Лишь прославленная свинья-героиня сохраняла спокойствие. Шалайя была удивительной женщиной — с уникальной судьбой.
Все свиноматки проживали в отдельных районах города. Для них строились специальные дома, отдельные супермаркеты, кинотеатры и рестораны. В свободное от родов время свиньи работали в магазинах и прачечных, кто-то пахал в колхозах, часть трудилась на фабриках. Дамы шили одежду, пилили мебель, изготавливали оружие: автоматы, патроны, снаряды, пушки и танки. Но когда приходило время дать потомство, женщины отправлялись в роддома. В среднем у каждой свинки рождалось по два поросёнка за раз, а у Шалайи меньше четырёх не было никогда. Однажды она выстрелила аж девятью малышами. Это случилось после знаменитой молодёжной ночи.
Каждое первое июля в Якутске проходил вечер выпускников свиношкол, так называемый праздник алых шаров. Вчерашние дети, прощаясь со школой, запускали в ночное небо тысячи китайских фонариков. Все плакали, рыдали и по княжескому закону совокуплялись — для продолжения свинячьего рода. В общем, все были счастливы. И вот однажды Шалайя так увлеклась подростками, что переспала с целым классом напористых кабанчиков. Прошло пять месяцев, и мамаша родила девятерых розовощёких мальцов. Среди них была лишь одна девочка, остальные парни — будущие бойцы.
Последние годы Шалайя вела себя скромно, но продолжала посматривать на вепрей, вспоминая молодость непредсказуемыми поступками. Год назад в «Молоко» дама познакомилась с воеводой по прозвищу Душман. Затем вступила в тайное общество — естественно, через постель. Теперь вечерами и ночами она решала вопросы восстания наравне с отставными военными.